Посвящаю детям и внукам и правнукам моим !

с 1918 г. 25.02. по наши дни…

Здесь записано все, что мною запомнилось из моей многолетней жизни, с моего детства и по глубокую старость

Кому интересно как я прожил свою многотрудную жизнь прочтите это !

Моя жизнь — это моя история, это и начало вашей истории. Дорогие мои дети и внуки и правнуки !!!

Живите в мире и согласии все. Делите радости и горести вашей жизни. Умножайте историю нашей семьи — и фамилии, родства.

Ваш отец и дедушка — В.3.Гудков

Моя жизнь и деятельность

(детям и внукам своим посвящаю)

« Кто прячет прошлое ревниво,

Тот вряд ли с будущим в ладу!»



« Какую память о себе оставлю на земле,

Ведь было все в моей судьбе

Дни в солнце и в огне !» /А.Чепурнов/



« Любой из нас во времени своем,

И молодеет и стареет в нем,

И вместе с ним уходит в те края

Где ни враги не встретят, ни друзья !»



« Чтоб мерить все надежной меркой,

Чтоб с правдой сущей быть не врозь! Многостороннюю проверку,

Прошли мы где кому прошлось !»



Кто я, кем был, кем стал ? Что видел в жизни я своей, в те многие годы, которые я прожил, в жизни моей было всего вдоволь. Горя и невзгод, радости и веселья в молодые юношеские годы. Об этом я хочу рассказать внукам и правнукам своим на этих страницах, дорогие мои дети, внуки и правнуки ! Возможно, кто из вас всерьез захочет узнать о жизни моей, детстве и юности моей, хотя очень мало счастья и радости было в них.

Но жизнь как река текла и несла меня на гребнях своих волн, погружая меня то в радости, то в горе. Если вы захотите что-то извлечь из жизни моей, берите только то, что вам подойдет в жизни вашей на пользу и помнить обо мне вы можете всяк по своему, кому-то я был ближе, кому-то чуть дальше, но я одинаково всей душой вас всех любил, И ваши детские радости и шалости я одинаково понимал. Кто как меня поймет, но об одном прошу не кляните и не судите меня строго за то, что в вашей жизни многого не хватает и не так красива она, я не виноват, так складывалась эта трудная, извилистая, по воле судьбы дорога жизни вашего отца и деда. И так кто я ? В каких краях родился, рос, играл, учился, откуда жизнь свою начал, какими дорогами прошел, чтобы дойти сюда, где она окончится!

На берегу прекрасного, с песчаными берегами, теплого Азовского моря, в Запорожской области, в украинском селе Орловка, вблизи знаменитого курортного города Бердянска, вблизи Мелитополя, созданного еще Потемкиным, положившим в то время возникновение южных городов в 1918 году, 25 февраля в крестьянской семье родился я и увидел свет.

Детство мое прошло в суровые годы гражданской войны, ведь недаром в народе говорилось «боевой 18-й год». Это же и годы становления советской власти, это и голод, и холод, и разруха от войны. Семья наша в то время состояла из 6 человек: отец, мать, сестра, два старших брата и я. Мои родители: отец Гудков Захар Ильич, 1884 года рождения, был крестьянином, но имел прекрасную в то время профессию – каменщика-печника, это и помогло ему в то время содержать нашу семью. Моя мать Гудкова Анна Владимировна, рождения 1883 года, урожденная Никитина, была тоже из крестьян, но молодые годы прошли в батрачестве в богатых семьях. По своему характеру она была очень добрая, набожная, горячо любящая своих детей. Была она красивой, как я ее помню, с пышными темными косами, женщиной добрейшей души и честностью человека. Жаль, что жизнь ее была короткой, всего 52 года.

1921 год был для нашей семьи очень тяжелым – голод из-за разрухи хозяйства в связи с войной. Личные хозяйства в то время были слабые, частные, единоличные, состояли из бедных крестьян и богатых, имеющих землю, скот – тягловую силу и инвентарь для обработки земли. Наша семья имела 8-10 га земли, этого не хватало на жизнь даже на полгода. Из-за скудности семян в 1920 году было мало посеяно, а весна 1921 года была засушливой, урожай очень плохой и люди остались без хлеба. Разразился ужасающий голод, люди умирали в большом количестве. Отец мой был человек рискованный, практичный, не смирившись с окружающей обстановкой, с тем, что семья была на грани смерти, решил вывезти семью. И мы уехали в Курскую область на ст. Поныри, где он устроился в управлении Ж. Д. каменщиком.

Здесь, на станции нам была выделена квартира, это был второй этаж, и когда проходил поезд, то в открытое окно проходило много дыма, и мать спешила закрыть быстрее окно.

С нами в Курской области были наши родственники: семья Ждановых – тетя Евдокия, сестра моего отца, а моя крестная. Было у них трое детей: Никита, Тимофей и Евдокия. Была там еще жена брата моего отца Гудкова Якова – тетя Гудкова Ульяна и ее дочь Мотя, а их отец умер в Орловке от голода.

Отец наш хорошо зарабатывал, и мы заимели корову. Мой старший брат Дмитрий учился, а потом работал слесарем, тоже стал зарабатывать деньги. Нам на жизнь стало хватать. В Орловке у нас осталась хата и земля, и в 1923 г. отец с матерью решили ехать домой. Отцу дали вагон, согласно договора, и в конце ноября мы погрузили все свои вещи и выехали. В канун 1924 года мы приехали на ст. Кизлярка – г. Мелитополь, там отец снял временно квартиру в виду обстоятельств, ибо 1 января 1924 года там у нас родился брат – Ваня, я пожелал его так назвать, и вот у меня еще брат - самый меньшой, с которым я провел все юношество и сейчас, в настоящее время, мы с ним очень дружны, хотя он живет в Киевской области с. Светильня. После возвращения в село родители начали обживаться. Рядом жила семья родной сестры мамы тети Дуни Береговой, и была у них семья тоже из 6 человек, а отец их умер в 1922 году. У нас не было семян для посева и тягла, у них тоже не было. Отец наш купил лошадь, хотя она была хромая на одну ногу. Она была гнедой масти, а на лбу «звездочка». А у тети Дуни была черная корова с одним рогом, лоб белый, вот мы и создали такой экипаж, спрягали их вместе и пахали землю, сеяли, убирали. Так мы обживались, а вскоре купили лучшую лошадь. В 1926 г у нас уже было 2 лошади и корова, свиньи. Но хлебы пока не хватало до весны, приходилось отцу занимать у более богатых крестьян, а после уборки отдавать долги. В 1925 г мой старший брат Дмитрий женился, и в 1926 году у меня появилась племянница Аня, которая сейчас живет в г. Кишиневе. Второй мой брат Андрей был отдан на учение к кузнецу в с. Райновка (болгарское). Он не только учился ремеслу, но и выполнял домашние работы, также ухаживал за скотом. Мне не пришлось с ним жить. Я его любил, но виделись редко, он приходил на выходные 2-3 раза в месяц. Он так не хотел уходить, жаловался как ему там тяжело. Не имея старшего брата рядом, я стал тянуться к двоюродному брату Герасиму Береговому. Мы с ним много работали в поле по уходу за посевами. С ним я провел много времени и когда я уехал в Ленинград, он там служил в Морфлоте. Была у него сестра Анися, с ней мы очень дружили и сейчас очень близки.

В 1926-27 гг я пошел в школу в первый класс, но первый год я проболел. Наступил 1928-29 год, в селе пошла волна коллективизации, стали создавать коллективные хозяйства, называемые «СОЗ» - совместная обработка земли. Потом пошли раскулачивания крупных кулацких хозяйств, а бедняки стали объединяться в колхозы. На селе появился первый трактор, так называемый «Фардзон», наш сосед был трактористом, и мы, ребятишки бегали за трактором, как за чудом. Во время коллективизации было много нарушений добровольности, на местах все уполномоченные перегибали палки, а поэтому крестьяне были недовольны. Законы нарушались на местах, а народ, конечно, страдал.

Появились недовольства у крестьян и в 1930 году, была в газете «Правда» статья Сталина «Головокружение от успеха», где он осуждал действия и многие крестьяне вышли из колхоза и забрали свой скот. Вышла и наша семья, забрав своих двух лошадей, одну отец отдал брату Дмитрию. Земли было мало, хозяйство вошло в упадок и в 1930 г. мы переехали в с. Инзовка – богатое болгарское село в 4 км от Орловки, где и прошло мое детство. Отец, работая каменщиком, построил там сельскую баню, где при ней у нас была и квартира с голубым полом, что делало ее очень светлой. Брат Андрей работал кузнецом сначала в Орловке, потом в Инзовке в колхозе «Хатасвига». Сестра Саша стала работать уборщицей в аптеке. Старший брат Дмитрий уехал с семьей в Абхазию – г. Новый Афон. В 1931 году я пошел в 4-й класс, а Ваня в 1-й класс. 1932 год мы прожили нормально, у нас была корова, лошадь, но земли не было. Но было трое работающих. Но наступил голодный 1933 год. В связи с созданием (опять) колхозов, кулаки прятали хлеб, была создана гос. поставка хлеба «комсоды», хлеб гноили в ямах. Начались раскулачивания богатых, семян не было, посеяли мало, а тут еще весна засушливая, урожая нет и 1933 год грянул голод. Люди умирали с голоду, падал скот. Наш отец перешел работать в больницу истопником, мы переехали на квартиру при больнице. Андрей стал работать кучером на линейке «скорая помощь». Потом отца приняли в рыбколхоз, где он был бригадиром, квартира была из трех комнат, так мы прожили до 1934 года. А осенью 1934 года отец был направлен на строительство «Днепрогесса» по закону «о труд гуж повинности» в г. Запоржье.

А мать тяжело заболела и всю осень она пролежала в постели. Брат Андрей опять стал кузнецом, но в декабре 1934 г его призвали в Красную Армию, сначала во флот вместе с братом Герасимом Береговым в город Ленинград, но потом вернули, а снова как кузнеца направили в мостодорожную часть в г. Саратов строить мост на р. Волга, а затем на Дальний Восток и больше из семьи его никто не видел. Его расставание с нами было тяжелым, а особенно с мамой, она сказала «больше я тебя, сынок, не увижу», у нее был рак. Это меня так потрясло, я все время слышал эти ее горькие слова. И мы остались четверо, а работала одна сестра Саша, она перешла работать в колхоз, там давали семена могары, как просо, травяные семена. Работала она прицепщицей на тракторе, день и часто в ночь оставалась, а мы одни с братом Ваней и больной мамой. Была у нас корова, хорошо, что еще отец и брат Андрей заготовили свеклу кормовую. Молока она давала мало, а надо было нам, маме и Саше, а еще и телку. Мне было 16 лет, а Ване 10 лет. Мы ухаживали за коровой, за мамой и еще ходили в школу. Пекли лепешки из свеклы и проса, хлеба не было, хорошо, что маме помогал ее брат дядя Яша, он жил рядом, работал в больнице врачом, делал ей уколы и что-нибудь приносил покушать. Когда отелилась корова Саша телка по договору с колхозом законтрактовала на 6 месяцев. Надо было кормить его и сдать в колхоз, авансом мы получили 16 кг могары. Телку мы давали молоко с водой («лишь бы белое, ведь он не понимает» - говорил Ваня). У меня опухли ноги, да и Ваня был очень слабенький, ну а телок наш подох. Саша пришла с работы, очень расстроилась, что теперь скажут в колхозе. Ветеринар написал акт «от истощения». Саша пошла в правление, плакала, но председатель Панченко успокоил ее сказал: «Иди, работай».

Мама очень мучилась от болей, я бежал к дяде и он приходил, делал ей уколы. 29 января 1935 года мамы не стало, а с ней умерло и все наше детское счастье. Она часто мне говорила: «Будьте всегда вместе с Ваней, он еще мал». Говорила, успокаивала нас, что будет лучше, надо все терпеть. В этот день Саша не пошла на работу, она вышла по хозяйству во двор, а я, как всегда делал, уходя в школу, подошел к кровати мамы, поставил ей молоко, я позвал ее, но она мне ничего не ответила. Я взял ее за руку, но она не действовала, я крикнул: «Мама». В это время зашла Саша и закричала, заплакала, велела мне бежать за дядей. Он пришел и сказал, что она умерла, зовите родственников. Меня как ножом ударило в сердце. Я бегал в Орловку, звал теток, не помню, как все было, а лишь вечером меня разбудил Ваня. Я спал в саду, под орехом на лежанке с соломой, день был теплый, без мороза. Я не проводил маму в последний путь. Когда мы пришли в комнату, там были тети, Саша. У меня вырвался из души крик, и я разрыдался. Я долго не мог успокоиться. Утром Саша, тетя и мы с Ваней пошли на кладбище, я увидел свежий холмик земли, мы с Ваней положили камень вместо креста, который не на что и не кому было сделать. Так мы остались без мамы. С тех пор наша жизнь стала тяжкой, печальной, одинокой. Хорошо, что с нами наша славная сестрица Саша, она стала нам теперь и наставницей, и кормилицей. Дай Бог ей здоровья на долгие годы. Оставшись одни с Ваней мы часто говорили о маме, какая она была добрая, ласковая, ни грубых слов, ни криков от нее мы не слышали. За наши шалости иногда слегка шлепнет по рукам, так она нас воспитывала, я и до сих пор помню, хотя 28 января уже 60 лет как мамы нашей нет.

Наша грусть, трудности жизни подтолкнули Сашу позвать тетю Дуню Береговую жить к нам, она с дочками Шурой и Анисей перешла к нам. Саше стало легче, она работала зная, что и мы, и дом присмотрены. Потом Анися уехала учиться в г. Ялта. Так мы прожили до апреля 1935 года, а потом приехал сын тети Дуни, и они уехали жить в Орловку. Мы остались снова трое, квартира была для нас велика и мы переехали в «баню», где жили раньше. Когда я окончил 7 классов, мне надо было учиться. Но Саша не в состоянии была меня содержать. Я написал брату в Абхазию, они приехали домой, он пошел работать в колхоз, а его жена Поля уборщицей в школу, ей дали квартиру и она нас забрала к себе. Так мы перешли на попечение брата.

Саша скоро вышла замуж. Я начал готовиться для поступления в техникум железнодорожный в г. Феодосия. Получив вызов мы с двоюродным братом поехали, но нас ждало разочарование. Техникум закрыли, а нам отдали назад документы.

И так я стал учиться в 8 классе в райцентре Ботово, 24км от Инзовки. Жил на квартире у родственников, но было очень плохо ходить каждую неделю домой пешком, чтобы взять булку хлеба и брат давал 3 рубля, В январе 1936 г. приехал домой наш отец. Через некоторое время он женился на Дуне Вивтененко — вдове с двумя детьми: Федор моложе Вани на год и дочь Соня 28-го года,- мы переехали к ней в Орловку. По ходатайству отца я осенью 1936г. перешел учиться в с. Преслав в педагогическое училище на 2-й курс. Мне стало легче, там была столовая, и не надо было ходить домой еженедельно. Ко мне иногда приходили братья Ваня и Федя и приносили чего-либо покушать. Я не мог примириться с тем, что в доме вместо мамы чужая тетя, она была не такой как мама, а мачехой. Поэтому старался меньше бывать дома, а когда бывал на каникулах, я старался не замечать моего нового положения. Я спрашивал Ваню: «Не обижают ли тебя?», но он отвечал мне уклончиво, не понимая, что такое, когда нет родной матери. Учась в техникуме, я жил в общежитии, появились хорошие товарищи, особенно Степан Гулый, мы с ним в Инзовке жили по соседству, Павел Жавжаров из Райновки, Аркадий Топалов, Аня Плачкова из Диановки, Василий Колоянов, Петко Лазарев, Васил Янковский, Ангелов, Миша Хаджийский, Раиса Гогунская, Нина Енчева и другие. Учась в техникуме я старался, чтобы то что на меня затрачено было сестрой, братом, еще должное надо отдать невестке Поле, она для меня много делала, отрывая от своей семьи из 6 человек, пошло на пользу для меня. Я очень благодарен и Саше и брату с женой за все, что они мне дали. В техникуме в это время пошел какой-то разброд среди студентов, появились фашистские знаки и шантажи. И вот в одно время меня вызвали в райцентр по какому -то доносу, вызвали и других ребят Мишу Хаджийского, Николая Суфларского, тогдашний начинающий поэт, и других. Секретарь парткома Халач отправила туда лозунг, который я написал, найдя что-то в его форме, и меня допрашивали целый месяц, в это время среди студентов пошли волнения, они не ходили на занятия, требовали от дирекции почему нас забрали, потом нас отпустили, ребята встретили в зале торжественно, рассказали что директора и парторга Халач нет, их убрали за развал дисциплины. Когда отец узнал обо мне, он очень переживал, даже заболел, ведь был 1937 год. Но все, слава богу, обошлось. В 1938 г. к нам пришла новая учительница математики Евдокия Ильинична Неусыхина, дочь нашего инзовского врача, благодаря ее умному и грамотному преподаванию я очень хороший успех сделал в математике и вышел из троечников в пятерочники. Хорошо мне запомнился учитель истории Дмитрий Михайлович Тюров — это абсолютно слепой человек, вел занятия по книге слепых, а как он вел, это был чудесный историк. Я очень многому у него научился и это мне помогло впоследствии, когда я был политруком в армии. Была у нас преподаватель болгарского языка Невена Генчева, эмигрантка из Болгарии, очень красивая женщина, талантливый педагог. В 1938г. окончив техникум я получил право преподавать болгарский язык, тогда как многие студенты болгары не получили этих прав, а мне русскому человеку было дано это право благодаря хорошему преподаванию грамматики болгарского языка учителем Генчевой. Летом 1938г. я работал в колхозе, воду подвозил, а потом учетчиком в бригаде и готовился для поступления в военное автотранспортное училище в г.Полтава, куда мы поехали с Гулым Степаном, но я не прошел по состоянию здоровья. Вернувшись из училища я пошел в военкомат и дал согласие на службу в Советской Армии. Так как учителей не брали, я дал согласие добровольно и был призван 14 августа 1938 года. 15 августа мне устроили проводы в новой еще не совсем достроенной хате. Были родные брат Митя с Полей, сестра Саша с Михаилом, были мои друзья. Нас провожали на тачанке, были товарищи Василий Левченко, Василий Каденский, все мы из Бердянска были направлены в г. Ленинград, где и проходила моя первичная служба. Это учеба в полковой школе 68 стрелкового полка, в местечке Сертолово 2 ж. д. ст. Дибуны. Часть наша располагалась недалеко от финской границы, центральная часть - штаб, где была школа 68 с/п 70 стр. дивизии была в 20 км от границы, где стояли передовые батальоны полка. Прибыв в часть ночью мы прошли 6 км пешком, потом баня, обмундирование и выйдя в ней мы не узнавали друг друга. Потом нас направили кого куда, а меня в школу младших командиров. Так как я имел диплом учителя, через месяц назначили полковым учителем, потому что тогда многие командиры не имели 7 классов образования. И мой начальник школы ст. лейтенант ходил ко мне на уроки русского языка. Уроки были 2 раза в неделю, в среду и пятницу. Слушателями были зам.командира полка, нач. штаба полка капитан, почти все кроме пришедших из военного училища, но таких было мало. Мой непосредственный ком. взвода Суфиянов и другого взвода лейтенант Юдин Иван Васильевич мой друг лучший впоследствии. Было как-то неудобно учить своих старших начальников, но ком. части строго следил за посещением уроков. За работу я получал 100 рублей в месяц, когда курсанты училища получали 9 руб. Так я сам учился военному делу и учил других. Так было с сентября 1938 года по сентябрь 1939г. Окончил училище и мне было присвоено звание военное «зам.политрука роты». В петлицах у меня было 4 треугольника, а на рукавах вышитая позолотой красная звезда. Я был направлен в 3-ю роту батальона — она располагалась на границе, на реке Сестра в поселке Майнила, где и пришлось мне встретить войну с белофинами. Там мы жили в землянках, время было неспокойное, частые вылазки, нападения белофинов. Нарком Ворошилов издал приказ — находиться в положении военного времени, никуда из части отлучаться не разрешалось. В октябре мне дал телеграмму отец, он приехал в Ленинград, но в часть его не пустили и он остановился у моего двоюродного брата Герасима Берегового в Ленинграде, где он жил на Ржевке и служил во флоте мичманом. Потом мне разрешили на двое суток с условием оставив адрес в случае необходимости вернуться в часть по вызову, но потом дали еще 12 часов». Я поехал в Ленинград, не зная где живет брат, нашел, встретился с отцом и близким мне человеком детства Герой. Проводил меня отец на финском вокзале и я увидел, что он заплакал, мне было больно. Время было очень неспокойное. И вот 29 ноября 1939года в 2 часа ночи нас подняли по тревоге, построили и объявили, что получен приказ наркома обороны о вступлении в войну с Финляндией. Они нарушали границу СССР и был артобстрел, пулей был убит мой друг Миша. Все время были налеты и нарушения со стороны финов. На требования наших властей прекратить нарушения они не отвечали, а продолжали, и вот 29 ноября наша артиллерия открыла огонь по финским войскам. Мы пошли через границу, через 30 минут, продвигались с боями и за день прошли 20-25км. На следующий день мы попали на минные поля и столкнулись с их знаменитой линией Маннергейма. Это линия обороны, построенная с помощью Англии, Франции и др. Это мощная железобетонная линия через весь Карельский перешеек от Финского залива до берегов Ладожского озера. Это множество огневых точек, все в земле соединено подземными ходами, стены этих дотов толщиной 1 метр в несколько слоев бетона. Все это место на болотах, усилено снайперами «кукушками», так прозваны за то, что располагались на соснах. Все это было скрыто для взоров, создавало огромное препятствие для наступления. А еще был бич - мороз до 40 градусов. В этих условиях я был контужен 29 декабря через месяц после начала войны и был направлен в часть и потом в дивизионный госпиталь, где пробыл 2 недели и снова в часть, а в начале февраля наша 70-я стр. дивизия прорвала линию Маннергейма и вышла на рубеж Кархула откуда начала наступление и 12 марта 1940 года штурмом овладела городом Выборгом, второго по величине города Финляндии. Во время этого штурма я был тяжело ранен и контужен. Привезли меня в Ленинград в пересылочный госпиталь, там я узнал, что 12 марта в 12.00 была окончена война с Финляндией. Меня это и радовало и огорчило, что я лежу на больничной койке. На другой день меня направили в госпиталь в г. Новгород вместе с лейтенантом нашей роты Юдиным, мы с ним подружились еще в полковой школе, его ранило после меня там же под Выборгом. После госпиталя нас направили на долечивание в военный санаторий «Орлино» - это под Гатчиной. После месячного пребывания в санатории нам дали отпуск домой на 30 суток и с тех пор мы с ним больше не виделись. Приехал я домой и пробыл 45 суток, т.к. комиссия военкомата дала мне еще 15 суток. Дни дома пролетели как молния и 10 июня я уехал в Ленинград, но уже не в свою часть, а запасной полк, а оттуда направлен в 157-ю авиабазу под г. Новгород., местечко Кречивицы. Там был 20 дней и нас направили в Одесский военный округ г. Овидиополь, оттуда переправились через Днестр. Так было решено совершить освободительную миссию по освобождению Бессарабии /Молдавия/. Мы освободили крепость Аккерман, потом я был в г. Килия и Измаиле. Народ Бессарабии встречал нас радостно. В сентябре нас вновь вернули в Кречевицы, где и служил в аэродромной роте до декабря 1940 года. Был принят в военно-инженерное училище в г. Ленинград с опозданием 1,5месяца, как участник войны. В училище был курсантом 10-й роты понтонного батальона, где учился до начала войны. В училище моим командиром взвода был жизнерадостный лейтенант Михаил Григорьевич Кушников — впоследствии генерал-лейтенант инженерных войск, умер в Москве в 1985г. Училище располагалось в инженерном замке, где жил царь Павел 1 и там его убили. Перед замком памятник Петра 1, на коне в бронзе. Война 22 июня 1941 года меня застала в гостях у брата Герасима, где я был крестным отцом его дочери Вали. Утром за мной приехал вестовой, поехали в училище и сразу же мы выехали в лагерь к р. Ижора ст. Саперная, там занимались учебой и строили переправу, переплавляли войска - это была уже боевая практика. Перед тем как немцы решили окружить Ленинград в сентябре наше училище было эвакуировано в г. Кострома, а 7 сентября кольцо блокады сомкнулось. Мы с товарищами были направлены на фронт поселок «Невская Дубравка», я командовал взводом в 21-м понт. батальоне во время переправы на «Невский пятачок» - это знаменитый плацдарм сентябрь-октябрь 1941г. клочок земли 1.5км в глубину 2.5км по фронту. Это были тяжелейшие бои наших войск против рвавшихся в Ленинград фашистов. В блокадном Ленинграде разразился голод, доставки продуктов не было, а запасы иссякли. Единственное звено связи с большой землей было Ладожское озеро, но оно было под жестоким обстрелом врага. Лед на озере еще был слаб и его укрепляли снегом и строили «ледовую трассу» -30км. В начале декабря лед стал крепким и начали переправу автомобильным транспортом, это была «дорога жизни». Участвуя в переправе, я был контужен и тоже переправлен на другой берег Ладоги. Направлен в г. Кострома в училище, где 9 января 1942 г. мне было присвоено звание лейтенант понтонных войск и направлен на южный фронт в 85-й понтонно-мостовой батальон под г. Сталинград г. Калач. Командиром батальона был капитан Масик Петр Исакович хороший командир и душевный человек. Я был направлен во 2-ю понтонную роту ком. которой был Кирилл Мордовии, сейчас живет в Ленинграде. Через 3 месяца меня как хорошо знающего пулеметы и стрелковое дело назначили ком. отдельного зенитно-пулеметного взвода, который охранял переправы, мосты от налетов вражеских самолетов. Мой заместитель сержант Василий Иванович Шульгин замечательный специалист зениток, как человек душа, он был ко всем солдатам как мать, вязал с чего только можно им носки, варежки, на Дону там было много пуховой шерсти. Моим вестовым был Василий Михайлович Михайлов. В Калаче мы были до марта 1942г., а затем в г. Каменске на Украине, там строили деревянные понтоны для переправ. А в конце мая нас направили в ст. Краснодонецкую Ворошиловоградской обл. на р.Северный Донец. Там навели понтонно-мостовую переправу, а 12 июля 1942г. на нас обрушился обстрел фашистских самолетов, бомбили мост и больше всего пострадал мой взвод, погибли 3 зенитчика Василий Баранов, Андрей Берцинский и тяжело ранен наводчик крупнокалиберной установки Василий Кушнерук. Так началось большое наступление на Дон и Кубань. Это было началом отступления наших войск. При распределении на с из училища, я имея хорошие отношения с командиром нашего 3 батальона майором Петровым, а также с нач. училища подполковником Цирлиным, попросился на южный фронт, надеясь что там я возможно поимею надежду попасть в родные края и шли мы как будто туда, но вот пришлось отступать, а родина моя осталась в оккупации фашистов. Когда я был в Ворошиловоградской области и лелеял надежду, что увижу родных сестру, отца, братьев Митю и Ванюшку, но, увы. В это время я имел связь только с братом Андреем, который воевал тоже на южном фронте, где-то в Харьковской обл., был ранен, я не знал и узнал когда он мне написал из госпиталя в г. Изюме. Он тоже мечтал попасть в родные края, но наши с ним мечты не сбылись Потом мы с ним на длительное время потеряли связь. Письма приходили через 3-5 месяцев, а одно через полгода. Последнее я получил в Польше в 1944году и не далеко от меня, но увы оно было последним, писал он находясь на реке Висле в танковой гвардейской части в звании старшина. И потом уже после войны в Берлине когда грузились ехать в Россию, я получил письмо от его жены Шуры с Дальнего Востока, она писала, что он погиб на р. Висла на переправе, это та самая наша переправа была. И хоронили мы там, в братской могиле и наших понтонеров и танкистов части. Мне было очень больно, я плакал над письмом, а теперь его уже нет совсем. Немецко-фашистские войска, потерпев поражение в боях под Москвой они не могли оправиться от ударов наших войск на западном направлении они отступили и на Украине в декабре 1941г. был ими взят Ростов, но вскоре они были выбиты и отброшены за Харьков. Так фашисты хотели взять реванш за провал под Москвой. Собрав огромное количество войск на Донское и Кубанское направление, они вновь овладели Ростовом 25 июня 1942 г. Мы со своим батальоном отходили на Кавказ и 30 июля мы были на р. Кубань в г. Кропоткине, там наводили паромную и мостовую переправы до 4 августа и на рассвете был взорван Кропоткинский мост и мы отходили через р.Лаба на Майкоп, оттуда через Кавказский перевал на Туапсе, потом на Сочи, Сухуми. Потом погрузились на поезд и в г. Тбилиси. Разгрузились и своим ходом прошли через грузинский перевал, вышли на военно-грузинскую дорогу к г. Орджоникидзе (Владикавказ) и помогли нашим частям держать оборону города, потом ушли через Грозный на Хасавюрт на р. Сулак. В местечке Верхний Чирьют построили деревянный мост на рамных опорах, после мы передислоцировались в г. Моздок где с 1 января 1943 г. и началась подготовка к переправе через р. Терек, это горная река с сильным течением. В это время с ноября 1942г. - февраль 1943г. в г. Сталинграде была окружена немецко-фашистская армия фельдмаршала Паулюса, немцы начали отступать там, а здесь на Кавказе наша армия начала мощное наступление и двинула немецкие войска до самого Азовского моря. Наш батальон двигался вместе е танковыми частями и 28 января 1943г. мы вновь дошли до г. Кропоткин, навели переправу, бой был за г. Кропоткин, наша часть переправляла войска в г.Кропоткин. В ночь на 29 января 1943г. я с тремя своими разведчиками произвели разведку места переправы через р. Кубань от села Ново-Украинское в ст. Казанскую, в 3 часа ночи мы были в Казанской в восточной стороне ( где сейчас дачи ) после дислокации батальона в ст.Казанскую я был направлен в разведку по линии ст. Ловлинская, Выселки, Бейсугская в сторону х. Днепровского на плавни Кубани. После двух суток разведки я прибыл в ст. Казанскую в часть, где мои ребята зенитчики расположились в районе ст. Милованово с задачей охраны станции, а бомбили часто ж. д. ст. Кавказская. Мои ребята Шульгин В. и мой ординарец Василий Михайлов нашли мне квартиру, где я и встретил замечательную девушку хозяйку этого дома (вернее дочь хозяйки), зовут ее Мария — Маша как звали ее подруги. Мария Милованова оказалась прекрасной собеседницей, любила музыку, литературу, очень много читала, работала на ж. дороге Милованово. Мы с ней очень подружились да так, что 23 марта 1996 г. мечтаем отпраздновать нашу золотую свадьбу ( если бог даст нам здоровья на этот год). В это время из Краснодара, я бывая в командировках с фронта заезжал к ней, но в июне 1943г. мы были направлены на Орловско-Курскую дугу, где фашисты яростно вели бои на курском направлении, там образовался выступ между г. Белгород и г. Орел, а между этим выступом г. Курск. Таким образом они мечтали взять г.Курск, но просчитались, после боев они были выброшены в Белоруссию. Особенно большие бои были в р-не Прохоровки ст. Поныри. Это были в основном танковые бои, их было много с обеих сторон, такого количество военно-бронированной войны не было в истории человечества, а сколько погибло людей и бойцов и мирных жителей, разбито городов, деревень. В местечке Жиздра Брянский фронт после боев, где мы участвовали от поселения остались одни трубы печек. У одной из таких труб мы увидели лежащую женщину, она была мертва, а под рукой у нее лежала мертвая девочка 2-3 лет с белыми косичками, она была так красива, что мы плакали от боли, жалости, с проклятием в адрес фашистов, взяв ее на руки я обнаружил в затылочке отверстие от пулевого ранения, мы выкопали могилку и похоронили их под деревом, поставили крест и надпись на дощечке: «Здесь покоятся мать и маленькая доченька».

Мы шли дальше на запад. В Брянской области мы вошли в зону брянских лесов. Здесь велись большие бои весь август. В сентябре мне пришлось задержаться со своими установками давая возможность передислокации нашего батальона, ибо там были плохие дороги для нашего понтонного парка со множеством автотехники более 200 единиц с большим грузом с понтонами и др. грузом техники. Я был в одном пункте партизанской базы и здесь узнал из сообщения по радио об освобождении моей родины и моего села, я сразу же при коптилке в землянке написал 2 письма - отцу и председателю сельсовета с просьбой о сообщении мне о моей семье. Первое письмо я получил через месяц от отца, а второе от сводной сестры Сони, которые сообщили мне о несчастье в нашей семье, мой братец Ваня в 1942 г. во время оккупации был угнан в Германию в рабство. Горю моему не было предела, я очень переживал за него. Так же они мне сообщили, что мой брат Дмитрий мобилизован на фронт и муж сестры Саши Михаил тоже. Все мои братья были на войне, как писали мне тогда Дмитрий был ранен, лежал в госпитале в Мелитополе, а потом воевал в Крыму, где во время штурма Севастополя 9 мая 1944 г. он и погиб на Сапун Горе. В то время я получал уже много писем из дому, от Андрея, от его жены Шуры с Дальнего Востока, от сестры Анисьи, она в это время жила на Дальнем Востоке. Она писала, что ее муж Жора погиб на фронте, она осталась там с малым сыном Леней одна без родных и близких. В то время я узнал о гибели моего зятя Михаила, мужа сестры Саши и осталась она с тремя малыми детьми, а Поля жена Дмитрия осталась с 5-ю детьми вдовой. Вот такой ценой моя семья заплатила в эту проклятую войну. Мне писала письма аккуратно моя девушка с Кубани — Марийка. Мы дали обещание регулярно переписываться и ждать друг друга, я очень благодарен ей за теплые письма. Я писал ей почти каждый день. От нее тоже узнал печальную весть. Ее отец пропал без вести под Кущевской после сдачи Ростова, больше она ничего о нем не знает. Это ее горе я принял к своему сердцу ведь это и мое горе, так как мы дали друг другу слово не расставаться до конца жизни. Наступил 1944 год, в это время мы были в Белоруссии и теряли своих друзей один за другим. Особенно хочу отметить бой за г. Гомель и Бобруйск в 1944 г. Осенью 1943 г. мы освобождали м. Любечь Черниговской обл., а так же Дымарка, создавая плацдарм для освобождения г Киева, который в ноябре 1943г. был взят нашими войсками, после чего нас перебросили в Белоруссию, освобождали г. Ковель, Ровно, Могилев и в июле 1944 г. мы вступили на территорию соседней страны Польша. Особенно тяжелые бои проходили в районе р. Висла, там много погибло наших солдат. И там погиб мой брат Андрей, похоронен 9 сентября в братской могиле деревня Заторы (господский двор). Сейчас я узнал, по моим запросам, его имя там значится в книге «Памяти» Польша 2. Он покоится, в братской могиле советских воинов на кладбище в г. Пултуск Цехоневского воеводства, как сообщил мне Януш Тмиманский польский полковник, который проводит большую работу по розыску советских воинов погибших в Польше, им же создана книга памяти в 2-х изданиях. И так продвигаясь с боями 12 января началось наступление наших войск и 17 января был освобождена г. Варшава.

Впереди бои на территории Германии. В феврале наши войска вошли на рубеж р. Одер. Нашему батальону предстояло проводить переправу. По приказу командира батальона я произвел инженерную разведку по выбору места переправы в районе г. Лебус-Зелов, невдалеке от Франкфурта, в полосе действий 8-й гвардейской армии. В конце я был направлен в госпиталь в г. Реппен, где пролежал 2 недели. По выходу был направлен уже в другой понтонно-мостовой батальон 13-й ОМПМБ на должность командира автопаркового подразделения мостовой роты. Этот батальон держал также переправу на р. Одер в районе г. Кюстрин, где переправлял войска на плацдарм для подготовки к штурму Берлина.

16 апреля 1945 года началось грандиозное наступление наших войск на предместное укрепление Берлина, так называемые Зееловские высоты. В ночь на 17 апреля мощный артиллерийский штурм обрушился на гитлеровцев. Были включены 150 мощных прожекторов на позиции фашистов, ослепив их наши войска двинулись на штурм этих позиций. Таким образом за 5 дней боев этих мы вошли в Берлин – логово фашистов – через пригород Карлсхарст и 2-го мая Берлин был взят полностью. Еще 30 апреля был водружен наш Красный флаг на куполе Рейхстага – это центр Управления немецко-фашистского государства.

Водрузили это знамя бойцы 150-й стрелковой дивизии сержант Егоров и Кантария. Им присвоено звание героев Советского Союза.

Я 1 мая утром в Рейхстаге поставил на его стенках свою подпись в 3-х местах. Я написал, что я русский из Запорожской области, дошел в это логово и тем горжусь!

Разгромив немцев в Берлине, мы двинулись на р. Эльбе, в районе г. Дессау встретились с союзниками американцами, встреча была очень торжественной, мы обнимались с американскими ребятами и, конечно, распивали наши фронтовые 100 грамм и в две-три поруки. Этот день был для нас радостным, фактически это было концом войны, через пару дней мы узнали, что немецкое командование объявило, что оно согласно на мир. И вот в ночь на 9 мая был подписан договор о капитуляции Германии, всю ночь гремели выстрелы по всему фронту со всех видов оружия – салют, это была долгожданная ПОБЕДА!!! Победа Советской Армии и Советского народа. Мы в этот период навели понтонный мост на р. Эльба в районе г. Рославль, где шла переправа наших людей из западной Германии, а американцев на ту сторону. На нашем берегу стояли наши солдаты, а на том американские. С той стороны подвозились люди, которые были угнаны в Германию немцами. Были люди разных возрастов, были больше женщины и часть наших пленных, которых освободили из лагерей американцы. В один из июньских дней я с заместителем командира батальона майором Лагеревым Б. В. пошел посмотреть где разгружались около моста американские машины, некоторые сами шли по мосту в нашу сторону. Стоя с майором, я вдруг услышал со стороны людей сидящих под деревом окрик – Гудков! Оглянувшись я увидел ко мне бежала молодая женщина протягивая руки, плача кричала: «Вася, здравствуй». Я сказал, увидев седеющую женщину: «Я Вас не знаю», она сказала: «Посмотри получше!» Майор шутя сказал: «А говорил, что нет невесты». И, вдруг, я узнал – Мотя! Да, это была моя двоюродная сестра Мотя Гудкова, которая как я писал ранее, ездила со своей матерью с нами в Курск в 1921 г. Мы обнялись с ней, это была ошеломляющая радость, ее я не видел с 1935 г. и не зная, что ее угнали в Германию. Рассказав об этой встрече командиру, он разрешил мне забрать сестру, но много очень пришлось побегать, хлопотать, чтобы разрешили ее забрать, четыре часа шла проверка, как попала, где была, когда освободили и прочее, и так я забрал ее из лагеря.

В это время нам была дана команда грузиться в эшелон для отъезда в Россию. Моте был выдан документ – гражданка Гудкова Матрена Захаровна следует на родину со своим братом в эшелоне воинской части. И так я привез ее на станцию Кепенеш в Берлине, где шла уже погрузка нашей части.

У меня был хороший автобус, где была кровать и даже умывальник, вот там ее я поместил, и так до Москвы она ехала очень хорошо. В Москве я попросил своих ребят, они помогли ей доехать до Курского вокзала, купили билет до Мелитополя, и так она добралась домой. Она была очень довольна, ведь ее землячки еще остались в лагере и приехали осенью, как она мне потом рассказала при встрече. А тем временем наш эшелон мчался дальше из Москвы, и как потом выяснилось на Дальний Восток на Японию. Мы двигались по Сибири, все дальше уезжая от своих домов. Когда мы прибыли на место назначения и стали производить разверстку техники, я увидел название станции – Камень – Рыболов, а рядом село Астраханка. Я сразу вспомнил, что здесь служил и жил мой брат Андрей, что здесь рядом где-то его семья, жена Шура и дочь Рая. О гибели брата я получил известие от жены его в Берлине. Я рассказал майору Лагереву, что здесь семья брата живет. У меня был ординарец и шофер Вася Трегубов с которым мы поехали искать село, где жил брат, оно называлось Мельгуновка, нашли родителей Шуры. Когда мы подъехали к домику Павловских, увидели двух девчушек 7-8 лет, я посмотрел на них и сказал Василию, что вот моя племянница Рая, слезы сразу застлали мне глаза, я спросил ее, где мама? Она сказала, что они с мамой живут в Ново-Качалинске, а здесь она у бабушки. Войдя в комнату я увидел двух сестер Шуры, Катю и Мотю, на стене висели фотокарточки брата и моя в форме. Я взял Раю к себе и спросил, знает ли она дядю Васю, она заплакала, прибежала старшая сестра и ее муж лейтенант, что было трудно описать. Они обещали завтра на поезде поехать со мной к Шуре, дав племяннице подарки, мы уехали с Василием. А на другой день я поехал на поезде, на пути сели Мотя и ее муж. Приехав на место, в Ново-Качалинск, мы вошли в дом Шуры. Мотин муж сказал: «Это мой брат Сергей», но она, взглянув, сразу сказала: «Это же Вася, брат Андрея» и она опустилась без чувств, мы ее успокоили и я сказал: «Да, это я». Она еще не успокоилась от похоронки о муже, прошло ведь еще немного времени. Мы всю ночь проговорили, а потом, находясь на Востоке, когда мог, я проведывал их с племянницей.

Но у меня там, на востоке, еще жила двоюродная сестра, Анна Береговая, проезжая, будучи в командировке, ст. Свиягино, я остановился, пошел в село Чкаловка, нашел аптеку, где она работала заведующей и жила прямо при аптеке, я постучал. Дверь открыла симпатичная молодая женщина, в которой я сразу не признал моей сестры. Вместо щупленькой девушки была полная красивая женщина, она меня сразу узнала, бросилась ко мне со слезами, у нее тоже горе – похоронка на мужа Георгия. Потом мы часто встречались с ней, когда после войны я привез туда свою Марийку, мы к ней ездили в гости, ее сынок Леня был шалун, и она просила меня пожурить его, чтобы слушался.

И так для нас наступила снова война с Японией, на реке Мудапузен мы наводили понтонную переправу, потом делали дороги в горных местах, подрывая, расчищая подходы для техники. Побывали и в г. Харбин.

После окончания войны 2 сентября мы остановились в местечке Сухая Речка в бухте Перевозная на Тихом океане ж. д. разъезд Кедровый. Там хорошие дома, квартиры, обзавелись хозяйством, были корова, лошади, своя рыболовная бригада. В феврале 1946 г. я поехал на родину в отпуск, по пути заехал на Кубань к своей Марийке, там мы 23 марта 1946 г. справили очень скромную свадьбу, ибо время было тяжелое, с питанием плохо было. В ЗАГС ходили пешком в г. Кропоткин. 25 марта мы со ст. Кавказская уехали ко мне на родину, к отцу.

У Марийки я узнал, что мой брат Ваня дома, у нее было мое письмо. Поездка тогда была очень трудная, со многими пересадками 27 марта мы прибыли на ст. Елизоветск. Автобусы не ходили тогда. С горючевозом мы доехали до с. Мариновка, было за полдень, там я встретил своего товарища председателя колхоза. Он определил на квартиру и выписал продуктов – молока, хлеба. Но попалась машина, вечерело уже, ехала в наш райцентр и мы поехали с ними. Но машина в степи сломалась и мы ночью пешком пошли в тракторную бригаду. По степи рыскали волки, мы с фонариком, с вещами тащились, в бригаде тоже оказался мой товарищ по учебе, он нас устроил в теплом вагончике. У нас были продукты сало, яйца из дому, но хлеб я не стал брать, думал получу на продпункте, но так ехали, что не смог получить и у нас не стало хлебы. Рано утром я пошел в село Вановка в километре от бригады, достал хлеб и тележку, мы позавтракали и на тележке повезли вещи к трассе, отдал тележку, мы ожидали на трассе. Увидели линейку, кучер и одна дама, попросил довезти до Приморска, он не хотел, вез жену директора заготзерно, но я положил чемоданы, вещи и жену посадил, сказал, а я пойду, она подвинулась и мы сели, так доехали до райцентра. Там встретил двух человек на машине, они искали, где бы купить овец, я сказал, что в совхозе с. Инзовка (мое родное), хотя не был там с 1939 г. Они согласились и мы поехали, подъехав к Инзовке, увидели, что мост через реку взорван, а плохонький мостик деревянный был, но они побоялись через него ехать, мы быстро слезли. взяли вещи и пошли через этот мостик, мы увидели, что нас бегут встречать брат дорогой, незабвенный брат Ванюша с женой Надей, а отец стоял у ворот с мачехой. Так вот через 6 лет мы встретились, расплакались, познакомили со своими подругами, чернявая, симпатичная Надя, веселая украинка, мы подошли к отцу, обнялись, он всплакнул и сказал: «Вот бы была твоя мать», но, увы, этого уже нет, сердце защемило от тоски, потом я предоставил возможность познакомиться ему с моей женой. Он нежно обнял ее, поцеловал, глянул в мою сторону, одобрительно кивнул головой. Потом обнялись, расцеловались с нашей милой сестрицей – мамой Сашей, всплакнули, она сказала, что нет мужа, а вот трое деток. Раю старшую я видел в 1940, когда был после финской дома в отпуске, а Володю и маленькую Лилю я не видал еще. Саша жила, не имея своего угла по квартирам с ними. Потом невестка Поля подбежала, жена Дмитрия, тоже слезы, представила своих Любу, Аню, Надю, Веру и меньшего самого сына Митю, они тоже, как и Саша по квартирам мыкали горе. Вот так мы и встретились со своими родными. Вот эта проклятая война, что натворила, лишила детей ласки и заботы отцов, голод, нужда. Наша семья потеряла двух братьев и зятя, и так в каждой семье кого-то не стало. Да и те, кто остался жив после войны, этой кровавой бойни, ничего хорошего кроме болезней не приобрел, хотя я и Ваня, он пережил в этой проклятой Германии, одно слово лагерь для «восточных рабов». Его бросили в шахту, работа на химическом заводе сильно подорвала его здоровье.

Также еще прибежала Соня, сводная сестра и тоже очень обрадовалась нашей встрече. Вечером собрались все за ужином, говорили, вспоминали, и грустно, и весело было. Так я встретился с родными. На другой день мы ходили в село, все было радостно видеть, вспоминать. Потом мы все: Саша, Поля, Ваня, Надя, Марийка пошли в Орловку, где тоже жили родственники, там встретили Мотю, которую я привез из Берлина домой. Целый день мы там были, все вспоминалось и узнавалось, как трудно и тяжко жилось всем в эту войну, сколько горя, слез и мук она всем принесла. Очень проникся жалостью я к маленькой Лиле, а так же Ане, которая осталась совсем сиротой, ее мама умерла, когда ей было 1,5 года и отец погиб. Поле она была не родная дочь. Побывав дома я как-то вроде окреп для моей дальнейшей жизни. Пришло время моего возвращения в часть на Дальний Восток. Проводила нас с Марийкой вся семья, друзья на ст. Синельнино, нам надо было садиться на московский поезд, но билеты не компостировали. Нас не пускали в вагон, но пока я говорил с проводницей, ребята вояки моряки втащили мою жену и вещи в окно вагона, а потом и я проник в вагон. Там тоже была молодая пара, ехали в Ленинград, к месту службы. Нас устроили , а 2 морячка перебрались в другой вагон. Общим мы доехали до Москвы – и весело, и тревожно было.

В Москве мы разыскали по адресу квартиру моего солдата, нас хорошо приняли, это была семья Доронина Владимира – отец, мать, жена Дора и сын Игорек. Узнав на вокзале, что с билетами очень тяжело, даже в воинской кассе невозможно достать билет, а я уже опаздываю в часть, забеспокоился. Дора работала в автопарке диспетчером, у нее были большие связи. Она нас знакомила с Москвой, достала билеты в Малый театр, где мы смотрели Русалку по Пушкину. В общем мы жили в Москве 4 суток, Дора, наконец, достала нам билеты лишь на поезд Москва-Новосибирск, мы и этому были рады. Потом мне подсказали, что есть здесь в поезде прямой вагон до Ворошиловска, нам помогли туда перебраться ребята, но там было так тесно, что жена сидела на чемодане, а я стоял несколько часов, негде сесть было. Там ехал один еврей, он спал приставив к полке одного солдата чемоданы, а его жена занимала одна полку, но солдат этот уступил свое место моей жене, а его вещи они перенесли к полке его жены, а мои чемоданы к полке той, что уступил солдат, а его ребята в другом вагоне устроили где-то. В Новосибирске мы закомпостировали билет, вот так мы ехали 7 суток.

По пути в часть мы остановились на ст. Чкаловка, где жила сестра Аня, заехали к ней познакомились, она нас познакомила со своим будущим мужем Георгием Шумидуб (он из Ставропольского края), куда они потом приехали жить. Мы потом, живя в части на Сухой Речке ездили к ней еще в гости. Приехав в часть к 9 мая, мы устроились, но потом перешли на другую квартиру. У нас в части все были на строительстве дороги через перевал от ст. Сучан до Находки. Мой ординарец стал во всем помогать по дому, а я через 2 дня уехал в тайгу на строительство. Вася Трегубов заботился о Марийке, как брат, помогая белье полоскать в речке, продукты доставая, как брат был нам и я ему за это был очень благодарен.

Мария познакомилась с соседкой из другой части Мотей Егоровой, Машей Володиной, ее землячкой из Краснодарского края, Симой Широковой – это медсестра нашей части. Потом и до сего времени ставими нашими друзьями-однополчанами.

В тайге было очень плохо, донимала мошкара, да и клещ,Ю но солдат должен все перенести, мы там пробыли до июля, вернувшись в часть узнали, что наш 13-й моторизованный мостовой батальон расформировывают, многим офицерам предложили демобилизацию, а меня переводили с другими в другую часть. А куда? Возможно, на Сахалин, но Марийка моя стала умолять демобилизоваться, ее подруги с мужьями уезжали домой, она об этом просила ком. части Скляр Г. В. Он ее уважал и сказал: «Ладно, дочка, для тебя, отпущу».

Итак я демобилизовался и в конце августа мы тронулись в путь на Краснодар. Ехали товарным вагоном, поезд назывался «пятьсот веселый». Были офицеры с женами, детьми, одинокие. Демобилизованных в это время было много, пассажирских поездов для переброски не хватало, вот давали товарные, большой вагон – пульман. С нами ехали Володины – Маша, Николай и их сынок Вова 6 месяцев. С нами был весь наш багаж, чемоданы, ящики. Мы с них сделали себе кровать, достали подушки, одеяла. Ехали весело, мужчины многие играли в преферанс по ночам. Поезд шел не соблюдая графика, мог часами мчаться без остановок, а часами стоять, по 5-6 часов. Люди выходили, гуляли, стирались, сушили. С нами еще ехал холостой Алексей Ефимович Корыстин. Однажды утром меня разбудили криком: «Гудков, твоя жена отстала от поезда», он уже пошел и я в нижней рубашке прыгнул с вагона, ее не было, ее пустил проводник в хвостовом вагоне, я тоже вскочил туда на подножку, было утро и холодно. Проводник дал свой тулуп, она укрылась, и мне тоже досталось, так мы проехали 3 станции. Не доезжая Иркутска, поезд остановили у самого берега Байкала – мы все высыпали на берег, многие и я тоже стали купаться, вода чистая, теплая. Ехали мы очень дружно, весело. Женщины покупали ведрами мороженое фруктовое, сливочное, ну а мужчины, конечно, брали водку разливную, прямо в котелок, так ехали мы 25 суток до Москвы. Вечером поздно прибыли на Курский вокзал, вещей много,Ю 2 ящика тяжелых, 2 чемодана и еще постель упакована, помогли нам разгрузить. Утром был такой же «пятьсот веселый» поезд на Кавказ, взяли носильщика, да еще ребята помогли, давка была ужасная, еле погрузились и во время погрузки вытащили бумажник, там были наши прод. карточки, фото.

И от Москвы до Кавказской мы ехали тоже немало – 5 суток. В Кавказскую прибыли перед заходом солнца, а надо еще в Казанскую добраться, увидел одну машину, они хотели бы купить поросят, жена сказала, что совхоз «Кагановка» нужен, там всегда продавали поросят, они нас довезли до ворот дома, я дал им 100 рублей.

И так, мы приехали к матери Марийки. Устроились, и пока не работал я, решили съездить на Украину, к отцу. Добирались очень тяжело, с пересадками. Встретил нас Ваня один, т. к. Надя была в роддоме, у них родился сын – Александр, мы, конечно, потом немного отметили крестины, я был крестным отцом. Отец в это время был один, мачеха уехала в Орловку, жизнь была нелегкой, не было хлеба, карточки, в общем тяжело. В семье легла черная тень, Ваня не смог договориться с отцом и они с Надей уехали к ее родным за г. Киев. Погостив 2 недели, мы уехали домой, надо было искать работу, а это было нелегко, на службе все было иначе, там у меня было все, зарплата, подсобное в части у нас. Правда у матери был кабанчик, корова, хлеба выменяла на телку в колхозе, но с работой сложно. Устроился в детский дом – воспитателем на 500 рублей, в части я получал 1900 р. Потом мы жалели, что демобилизовался, там нам было гораздо легче, чем здесь, да и мама тоже сказала, лучше бы ее забрали к себе, но уже ничего не вернешь, надо жить. Я в детдоме получал паек – хлеб очень плохой – соя, ячмень, хорошо жиры и молоко было.

8 января 1947 года у нас родился первенец, сын Леонид. Рос малыш крепышом, полненький, мать его до года кормила грудью. На Кубани весна была сухая, жизнь тяжелая, я решил поехать на Украину в г. Киев, но там работать пожалуйста, а жилья нет. Вернулся, а тут прошел дождь, вроде бы все зазеленело. Устроился работать в аппарат уполномоченного Министерства заготовок по Казанскому с/совету. Так я проработал до мая 1950 г. Сынок рос хорошим, умным мальчиком, очень нами любимым, опекаемым бабушкой Олей. Мне горком партии предложил работу в ст. Дмитриевской, на должность заместителя директора по полит. части Дмитриевской МТС с зарплатой 980 рублей, а потом она стала 1400 р. Правда работать приходилось очень много, тогда очень часто проводились собрания, заседания, езда по степям, по фермам, но работы я не боялся, вообще работать с людьми, много, я привык.

Мы тогда переехали жить в Дмитриевскую, сняли в аренду небольшой домик, забрали с собой маму, а свой домик сдали под квартиру. Директором МТС был Петр Андреевич Гайлис (латыш), прекрасной души человек. Перевозкой занималась Марийка. Я в это время учился в г. Геленджик на 2-х месячных курсах парт. школы, по направлению Райкома.

В Дмитриевской мы очень дружно жили с семьей Гайлис, семьей гл. бухгалтера и другими.

В 1952 г. меня призвали в армию на переподготовку на 3 месяца. После возвращения я работал до мая 1953 г., а потом по решению ЦК партии должности замполитов ликвидировались, мне предложили перейти на выборную работу секретарем парт. организации МТС. Я не остался, и мы переехали домой в Казанскую. Здесь я был избран пред. сельпо, но по состоянию здоровья оставил эту работу

9 мая 1954 года у нас родилась дочь, назвали ее Тамарой. Сынок Леня в ее честь посадил веточку яблоньки, где-то найдя ее, и она росла вместе с Томочкой. Я устроился работать в МТС диспетчером, одновременно меня избрали пред. профкома, там мне дали участок земли. Мы садили бахчу, кукурузу, семечки. Крайком профсоюза предложил мне учебу в г. Минске.

Когда я приехал домой в апреле, то узнал из письма от сестры, что умер мой отец, он знал, что я на учебе, и не велел Саше давать телеграмму, говорил: «Приедет, тогда напишите, не надо его отрывать от учебы». Мне было больно, ему было 72 года, много пережил он и в первую мировую войну был он ранен, Отечественная война отняла сынов, рано потерял жену. В общем сердце его было больным. В 1949 году он приезжал к нам в гости, гулял с Леней, все говорил надо запомнить как сын называл хлеб – «дай убы», говорил «деда иди котешу ням, ням». Как-то при разговоре он говорил мне: «Все хорошо, сынок, когда вы выросли, выучились, а каково мне было тогда, когда вы остались без матери, мне пришлось жениться, хотя вам это было и не по сердцу, но что поделаешь, ведь вы были малолетние и был нужен уход».

В 1957 г. меня вновь призвали в Армию на переподготовку на 3 месяца в г. Нахабино. Работал я в МТС очень много, я вообще привык быть с людьми и не боялся работы. В феврале 1958 г. вышло постановление правительства о ликвидации правительства о ликвидации МТС и передачи всего инвентаря по механизации колхозам непосредственно, ликвидация длилась до мая почти. В конце апреля горком партии предложил мне должность директора Миловановского комбината по переработке вторичного сырья, я вынужден был согласиться и 28 апреля 1958 я принял Миловановский комбинат, где и проработал до пенсии 28 апреля 1978 года. На этом комбинате с апреля 1955 года работала моя супруга, мать и потом бабушка Марийка. С ней мы жили счастливо, весело. Ежегодно в отпуск мы ездили отдыхать на море в начале много на Черное море – Туапсе, Сочи, потом в возрасте стали ездить на Азовское теплое море с мелким песком, в г. Бердянск, на мою родину. Там жил мой двоюродный брат Герасим Сергеевич Береговой, который был в отставке уже после службы во флоте и войны. После смерти его жены Лиды, он уехал из Ленинграда и в Бердянске женился на Татьяне Федотьевне, очень гостеприимной веселой женщине. Они построили хороший дом, жили вдвоем, дети их имели свои семьи. Мы приезжали к ним как домой, отдыхали чудесно всегда, а еще было хорошо там и тем, что недалеко, несколько часов езды на автобусе, жила Сестра моя Саша в нашем родном подворье, очень часто мы бывали у них. Нас хорошо встречали, ее сын Володя добрый, хороший встречал нас радушно со своей большой семьей – у него две дочки Таня и Лиля и сын Миша, жена Аня и моя сестра Саша, его мать, очень хорошо нас встречали. Они построили хороший дом (поломав наш отцовский). Володя работал механизатором, Аня тоже работала в поле совхоза, дети учились, жили хорошо. Хозяйство было у них: птица, свиньи, корова. Дочь Саши Рая (старшая) жила напротив них замужем, имела двух детей Свету и Гену, муж ее был хороший работник, но легкомыслен, умер рано. Часто мы бывали у брата Вани в Киеве, купались в Днепре, да жизнь была доступна и отдыхать и ездить. В Симферополь всегда заезжали к племяннице Лиле (Сашиной дочке меньшой), очень хороший муж у нее Валерий, сынок Сережа, она с ним к нам приезжала, как было радостно встречать своих родных людей, было доступно, а сейчас…

Мы тогда часто много ездили на встречи с однополчанами в Ленинград, Москву, Ровно, Киев, Сухуми и другие города на 9 мая, какие неописуемые были встречи. Радость, слезы, терялись, уходили из жизни друзья каждый год, а сейчас и совсем даже переписки нет, а сколько их было открыток поздравительных. Да, нам есть о чем вспомнить, были, конечно, и горести, и радости, но жили мы дружно, уважая друг друга. Трудно было: строились, учили, растили детей, внуков, но и радовались ими.

В 1978 году 28 апреля мы с Марийкой ушли на пенсию в один день, стали заниматься домашними делами, воспитанием внуков, правда я очень много работал на общественных работах с молодежью в школах. Жизнь моя идет как и у других, но я не склонен к лежанию, лени, я работая, много ездил в командировки, учился, служил общим в движении, болел, много лежал в больницах, был в санаториях, по болезни желудка и сердца – стенокардии, но замыкаться в себе не могу и сейчас.

Итак, о вас наши любимые дети и внуки, правнуки. Много сил отдала вам и нам наша бабушка Оля, помогала по хозяйству, растила наших детей, а потом и внуков. Она прожила 87 лет, в 1984 году ее не стало. У нас была хорошая семья, сын Леонид, рожд. 1947 г. учился в школе, потом в училище в Нефтегорске, работал в ст. Кущевской, затем служил в армии, в 1969 году женился на Гале Ивановой. Они переехали в г. Кропоткин, где в 1970 г. 18 октября родился первый наш внук Игорек, хороший веселый крепыш, учился, потом служил, демобилизовался, работал на заводе, потом перешел на ж.д. ст. Кавказскую. Женился, 18 мая 1993 г. родилась у него дочь Даша, наша первая правнучка.

В 1978 г. у Лени и Гали родился второй сын Рома, сейчас ученик 11 класса. Леня работал в Горгазе, а потом закончив заочно Ростовский строительный техникум работает мастером участка в ПМК-38. Галя работала, не закончив курсы, продавцом, затем много на базе зав. складом, а теперь безработная по сокращению штатов. Имеют они дачу с Леней и там очень много работают.

Наша дочь Тамара окончив школу, училась в г. Кропоткин, секретарь-машинистка. Вышла замуж, работала на комбинате, затем в колхозе, а когда я ушел на пенсию, опять перешла на комбинат и там работала до 1994 года, а затем комбинат перестал существовать и дочь на бирже труда. У них с Виктором дочь Оля, 1973 г. рождения и сын Саша 1980 г. Оля вышла замуж, есть сынок у них с Сережей – Димочка, наш самый маленький правнук. Оля работает на ст. Милованово и учится в ж.д. техникуме. Сережа работает на ст. Кавказская помощником машиниста. Виктор, муж Тамары работает на ст. Милованово электромехаником.

И так мы с бабушкой Машей пенсионеры с 28 апреля 1978 года. Первый год на пенсии бабушка Марийка смотрела двух внуков Рому и Сашу, помогала нам очень много наша бабушка Оля, земной наш ей поклон за все, она нам помогала растить внуков своих, т. е. наших детей Леню и Тому, а потом правнуков Игорька, Рому, Сашу. Мы рады были, что у нас есть хорошая мама, ее сватали замуж, когда погиб наш отец, но она и слушать не хотела, у нее была единственная дочь и больше никого, она решила жить для нас и наших внуков. Мы много, очень много ездили отдыхать, на встречи ветеранов, все благодаря ей, она была с детьми и мы были спокойны. В 1984 году в октябре ее не стало, она прожила 87 лет. Нам ее очень не хватало. Дети все ее любили, жалели. Галя, наша невестка была добра с ней, когда она лежала в постели, они приезжали ее проведать, все четверо. Она говорила: «Не плачьте, я свое пожила, мне уже много лет».

В 1984 г. в марте дети Леня и Галя получили квартиру в г. Кропоткине, 3-х комнатную в центре, напротив ж.д. вокзала, потом умерла мама и мы остались с супругой вдвоем. Потом у нас 1 год жили внуки Оля, Сережа, а когда родился правнук Дима, они перешли к Олиной маме и отцу, потому что мне помочь Оле уже тяжело, а Тома без работы осталась, решила растить внука.

Итак, мы стали пенсионеры, имеем курочек десяток, были гуси, котик у нас чудесный Кузя, собачки Бим и Барик. По силе возможности трудимся на огороде, в саду и по хозяйству. Вот зимовали первый год с газом, очень хорошо, большое для нас облегчение.

Будучи на пенсии, я много работаю на общественных работах с молодежью, много лет был депутатом с/совета, в совете ветеранов, в парт. организации, я коммунист и перевертышем быть не могу, как некоторые лжедемократы. Хотя и здоровье у меня слабое очень, но замкнуться в себе я не могу, это для меня равносильно смерти, я всю жизнь работал с людьми, много ездил по делам службы, не привык лежать, спать много, я должен быть все время в движении.

Итак, дорогие мои дети, внуки и правнуки, я описал вам свою многотрудную, очень нелегкую жизнь, много здоровья унесла эта проклятая война с фашистами, но мы выстояли, дали вам жизнь и не виноваты в том, что сейчас вам живется нелегко, Россию разорвали, разъединили родственников, сейчас нет связи с моими племянниками, братом, сестрой. Дорогие мои, прошу вас всех, всех: «Живите дружно, не забывайте друг друга, берегите свои семьи, своих близких, ну, конечно же, и нас с мамой вашей тоже помните». Мои родственники, ваши двоюродные, тоже не должны быть вами забыты. А когда я уйду на покой помните меня не злым тихим словом, не держите на меня зла, если где и причинил вам неприятность не со зла, я очень хотел и хочу, чтобы вы все были счастливы, любимы, добры к людям и жили честно, трудились, отдыхали, веселились. Очень прошу – берегите друг друга, живите все, все, все вместе дружно.



И вот, как венец всей моей жизни, явился «Золотой юбилей» - 50 лет совместной супружеской жизни с моей дорогой Марийкой!

23 марта (суббота) 1996 года мы отпраздновали это событие, на которое пришли и приехали наши дети, внуки, родные. И какой для меня было радостью, приезд на это торжество моей самой дорогой сестрицы, подруги моего детства – Аннушки Береговой-Шумидуб. Она приехала со своим меньшим сыном Сережей, невесткой Таней и внуком Толиком (18 лет). На празднике были наш сын Леня с семьей, Дочь Тома с семьей, брат Галин с женой Наташей и сестра Аня с сыном и его семьей. В общем, узкий семейный круг 17 человек.

Самые родные нам имена – сын Леня, невестка Галя, внуки Игорь и Рома, дочь Тамара, зять Витя, внуки: Оля, ее муж Сережа, внук Саша и самый маленький правнук, сынок Оли – Дима.

Праздник прошел очень хорошо, весело, пели, шутили, танцевали. Мы очень благодарны за все подарки, а сколько было цветов – море. Мы потом всю неделю, пока они стояли в вазах, любовались ими. Спасибо Вам дорогие, любимые наши, за ваше внимание. Спасибо Тане Шумидуб за ее веселый характер, находчивость, она подарила альбом нам «С днем свадьбы» хорошо оформив его фотографиями и пожеланиями.

Спасибо, родные, что вы есть. Мы уже очень нездоровы, утомлены невзгодами, возрастом и жизнью, но живем ради вас, опираясь на вашу поддержку. Живите дружно дорогие и будьте все, все счастливы…

1997 год

Дополнение



Итак, промчались годы, после нашего «Золотого» юбилея прошло 7 лет. За это время много событий в нашей жизни пролетело.

а) Наш внук Роман окончил Ростовский государственный университет железнодорожного транспорта и получил образование инженера по сигнализации и автоматизации движения дел. дор. транспорта и весьма удачно получил работу по специальности – механик «СКБ» на ж. д. ст. Кавказская, а за период учебы он сумел завести семью и у него есть сынок, наш самый теперь младший, Никитка Гудков, ему 3 года. Династия Гудковых продолжается.

б) И еще одно немаловажное событие. Наш внук Саша (сын нашей дочери Тамары) отслужил честно службу в армии и уже работает, и тоже на ж.д. Сейчас он готовится к женитьбе – согласитесь, что для нас с бабушкой тоже важное событие.

Итак, на сегодня, июль 2003, как итог у нас теперь 2-е детей наших, 4 внуков и 3 правнука, но жизнь ведь продолжается и дела идут своим чередом.

в) Еще одно, и весьма важное событие у меня – это 23 февраля 2003 года, мы с бабушкой отметили свой юбилей – мне 85 лет, ей 80 лет. Это событие также ушло не без гордости – ведь отметили мы это свое многолетие (а почему 23.II-?, дело в том, что Марийка – ваша мать и бабушка родилась 19 февраля 1923 г., а я 25 февраля 1918). И мы отмечаем всегда в одну дату – это день Советской Армии – 23 февраля. Это ведь тоже немаловажное событие.

На этом торжестве также были наши дорогие дети, внуки и правнуки. И очень печально, не было моей дорогой сестрицы – друга детства Аннушки, она ушла из жизни.

Итак, заканчивая этот раздел, но я не думаю, что это последнее. Думаю, что жизнь продолжится. И я говорю себе часто: «Старость меня дома не застанет – я в дороге, я в пути! Что будет - увидим»

июль 2003 года



Раздел 2004 г

В январе стало известно, что умер мой единственный брат Иван Захарович, это горе.

Отшумели предыдущие юбилеи. Настал другой период, печали и радости. Мы со своей милой бабушкой Марийкой продолжаем жить и радоваться.

В этом 2004 году в январе родился у нас еще один правнук, у внучки Оли – русский человечище и назвали его тоже русским именем – Кириллом, по предложению его старшего брата Дмитрия. Как видим у нас в семье витает русский дух.

«А годы летят, наши годы как птицы –

Летят, и некогда им обернуться назад…»

- как в песне поется.

Да, действительно, наши годы летят!!! И жизнь нашей русской семьи продолжается.

А как жить хочется, чертовски сильно, хочется всех внуков пережить и увидеть их жизнь.

август 2004 года

Ну вот и кончилась наша жизнь в ст. Казанской, нам вдвоем стало тяжело жить вдали от детей, поэтому, по предложению сына, мы решили переехать в город Кропоткин, где поселились в доме у сына. Квартира хорошая, ведь это в частном доме. Сейчас мы живем более спокойно, да и внуки и правнуки нас посещают. Сейчас мы живем пока что не плохо. Ну жить все равно хочется.

Я, пока есть возможность, не бросаю патриотическую работу с молодежью, не теряю связь с ветеранной организацией и музеями, ведь я долгое время был членом совета Народного музея ст. Казанской и членом совета ветеранов ст. Казанской.

Вот, пока окончил этот раздел.

15 сентября 2005 года



20.09.2005 г. А жизнь продолжается. Мы с Марийкой ходим ежедневно гулять по городу. Это дает нам энергию. А в октябре или в сентябре 2006 г. Администрация города и Совет ветеранов города отметили с нами наш бриллиантовый юбилей – 60 лет нашей совместной жизни с моей славной Марийкой. Нам было радостно и на душе отрадно. Но все же жизнь продолжается.

У нас в январе 2007 г. появилась на свет еще одна правнучка – пятая – это у Саши, нашего последнего внука от Тамары – и назвали эту нашу последнюю правнучку – Тамарой, в честь ее бабушки, а нашей дочери.

И вот в жизни нашей появилась огромная брешь – 12 июня 2007 года закрылись глаза моей милой, несравненной Марийки, она ушла от меня в 15.00 часов того дня.

Похоронили мы ее в Казанской, на ее родине, рядом с ее матерью «бабушкой» Олей. Я заказал своим детям и внукам похоронить меня там же – рядом с ней. Вот я и остался один – сам, как это прискорбно и горько, после нашей прекрасной жизни с ней – и остаться одному, очень больно на душе.

А сегодня 26 июля я ездил в Казанскую, проведал мою Марийку – отнес ей цветочки и «поговорил с ней». Очень тоскливое и муторное настало для меня время жизни – ничто не радует, ничто уже не мило. Хожу иной раз по тем маршрутам, где мы ходили с ней. Живу тут же, в городе у сына. Меня обслуживают нормально.

Да, дорогие мои внуки и правнуки, вы живете пока не зная тех бед и того несчастья, что мы с вашей бабушкой пережили, воспитывая вас, чтобы вы росли, учились, потом трудились. Мы были рады видеть вас такими, и очень горько переживали, когда где-то у кого-то из вас случалось горе или вы один с другим поссорились. Нам было от этого горько, и мы старались все уладить.

Итак, не зная покоя, ваша бабушка ушла в могилу, а ведь забота о детях, их воспитание это очень много отнимало здоровья – вот так и с бабушкой случилось. Она не могла терпеть несправедливости, но очень хотелось ей дожить побольше. Но сердцу не прикажешь, оно и не заработало от тех всех жизненных передряг. Но пусть она «спит» спокойно, пусть будет земля пухом ей.

Я благодарен моей старшей правнучке Даше, она меня поддерживает духом, часто звонит мне, приходит ко мне, когда есть от школы время, утешает меня. Спасибо тебе родная. За твои ласковые слова счастья и добра тебе на всю твою жизнь.

А пока хочу сказать вам, жить мне осталось не много. А 25 февраля 2009 года мне исполнится 91 год, доживу ли! Но особенно я не кручинюсь, даже для меня будет наверное облегчение – ведь я уже давно должен быть с вашей бабушкой, моей дорогой Марийкой и лежать вместе, не мучить свою измученную нервную систему и голову.

Счастья всем вам!

Раздел окончен 28.09.08 г.

Ваш отец, дед и прадед В. Гудков 26.06.2007г.

«Грусть и тоска безысходная

Сердце упрямо таит.

И никто не уймет грусть жестокую

Своим сердцем и словом унять.

Так придите, приди ненаглядная.

Своей лаской ты нежной согрей,

Излечи мою рану сердечную.

Своим сердцем ты душу согрей».

Повторюсь:

«Кто прячет прошлое ревниво,

Тот вряд ли с будущим в ладу!»

Ваш отец и дед