ЧАСТЬ 2: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
ЧАСТЬ 3: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
18
Обратимся же к научным фактам. Что же они предлагают нам вместо древних азов и
кровной непрерывности поколений? А вот что. Мол, убегали крепостные из РОССИИ в
пределы Дикого поля, сбивались в разбойные шайки и отправлялись «за зипунами» –
они‑то, эти беглые люди, и стали донскими казаками. А началом их существования
принято считать 1570 год, когда Иван Грозный послал на Дон свою грамоту. Но этот
«научно установленный» факт вызывает вполне законное недоумение, – откуда же за
200 лет до этого взялись донские казаки, которые сражались на поле Куликовом в
1380 году и помогли Дмитрию Донскому победить татар 8 сентября в день Рождества
Богородицы? И весьма важным представляется тот факт, что они пришли туда со
своими иконами – это говорит о высокой степени духовности, культуры –
религиозной и художественной. Донская и Гребневская иконы Божьей Матери
почитались впоследствии как чудотворные всею Русью. А в 1591 году русское войско
вышло на бой с татарами хана Кахы‑Гирея, подошедшего к Москве. И в честь
одержанной тогда победы был основан Донской монастырь – на этом месте стоял
полотняный походный храм с иконой Донской Богоматери.
А откуда взялись дружины Ермака и других землепроходцев Сибири? Кстати сказать,
за помощь в покорении Казани Иван Грозный подарил Ермаку шубу со своего плеча...
Были, конечно, и беглые. Они в отличие от старожилов, «домовитых» казаков,
назывались «голутвенными», голытьбой. Их буйные головушки падали под топорами
палача при подавлении восстаний Разина, Булавина, Пугачева... Но все же беглых
были единицы. Уже в XVII веке приказано было под страхом смертной казни
возвращать беглых прежним владельцам. А коренные казаки, живя на окраине
Русского государства, издавна составляли его пограничную стражу. Ими был взят
Азов за несколько десятилетий до Азовских походов Петра... С помощью донских
полков и Петр взял Азов в 1696 году.
В Отечественную войну 1812 года Донская земля выставила около 90 казачьих полков
(52 тысячи человек), и это отборное войско с особыми правилами и приемами боя,
которые вносили смятение в ряды французов, заслужило похвалу самого фельдмаршала
Кутузова: «Храбрые и победоносные войска! Наконец вы на границах империи. Каждый
из вас есть спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем.
Стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в
сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу. Не
было еще примера столь блистательных побед. Почтение мое к Войску Донскому и
благодарность к подвигам его в течение кампании 1812 года, которые были
главнейшей причиной к истреблению неприятеля неусыпными трудами и храбростью
Донского войска; сия благодарность пребудет в сердце моем до тех пор, пока
угодно будет Богу призвать меня к себе. Сие чувствование завещаю и потомству
моему».
Веками казаки строили свое войско, создавали свои традиции, свою культуру, без
которых нет народа. Здесь, на Дону, сложились совершенно особые формы
общественной жизни и управления. Главная – выборность на все посты – только
умных, смелых, отважных и ничем не опороченных. А спрос был строгим –
провинившихся казаков наказывали всем миром, наказывали и церковно – священник
накладывал епитимию на святотатцев. Сейчас даже трудно и поверить в такое.
На Дону вся исполнительная и часть судебной власти принадлежали общему сходу
станицы или хутора и старикам. В обычае было безоговорочное подчинение старшим:
«Что скажут господа старики – тому и быть». Какое же это замечательное правило:
мудрые, много повидавшие, много раз ошибавшиеся не дадут сбиться с пути
праведного молодым, подскажут, пожурят, если надо, а то и накажут по
справедливости. И не было случая неповиновения старшим. Это определяло крепость
и славу Войска Донского, его своеобразие и отличие от других племен и народов.
Казак – это гремучая смесь романтики и прозы. Нежности и жестокости. Находясь в
гармонии с природой, любимой им и им же сберегаемой, он был ею защищен и
сбережен. Широта. Простор. Мощь. Сила. Порыв. Мятежность. Даже в гимне донских
казаков чудится особое раздолье удалое: «Всколыхнулся, взволновался православный
Тихий Дон...»
Филипп Козьмич Миронов – настоящий донской казак.
Можно понять, с каким волнением люди узнавали и о драматической судьбе Миронова.
Через нее они прикасались к яростному, непростому времени. Поражает в Миронове
глубина чувств и своеобразная изысканность слова, а ведь казак Миронов академий
не кончал. Откуда в нем это? Ответ, думается, он дал сам в одном из писем,
адресованных будущему начальнику штаба своей дивизии, другу юности Иллариону
Сдобнову: «...Нынче у меня образовалось много времени для чтения военной,
исторической и художественной литературы. На это дело да на занятия по русскому
языку я трачу свой досуг. Все это (примечай) не скуки ради. В восторге пребываю
от сочинений Добролюбова, в глубоких думах от Герцена, в огромном смятении от
Чернышевского. Когда меня спросили, каких политических убеждений я
придерживаюсь, не знаю, уместно ли было откровение, но я ответил, что мой девиз
– высокая правда, честь и человеческое достоинство. Как видишь, нам будет о чем
потолковать при встрече».
Неужели мятежный дух казака умиротворился? И офицер‑разведчик, только что
вернувшийся с войны в почете и славе и переживший позор тюрьмы ц разжалования,
так легко и просто ужился со своим положением, смиренно приняв на себя роль
студента? Или покорился библейскому поучению: «Сердце мудрых – в доме плача»?..
Но тут же вдруг взрыв тихого поведения Миронова. Причем он тоже своеобразно
выражает протест против решения военного министра.
Отец его, Козьма Фролович, к тому времени из хутора Буерак‑Сенюткин перебрался в
Усть‑Медведицкую, возил в бочке воду из Дона для небольшого пивоваренного
заводика и станицы. Бочка воды – двадцать копеек. Хлеб надо было зарабатывать и
сыну, разжалованному подъесаулу Филиппу Козьмичу Миронову. И вот от обиды,
унижения и горечи он надевает офицерский мундир с четырьмя орденами и с вызовом
начинает развозить воду по станице. Тут уж и старики взбунтовались: «Герой
войны, герой Тихого Дона, орденоносец – и водовоз?!» Кинулись к окружному
атаману – и за бороду его...